– Через «Только для вас». Так называется служба знакомств.

– Вы прибегли к услугам службы знакомств? – удивленно спросила Пибоди.

Вандорен устало пожал плечами и вздохнул.

– Это был импульсивный шаг с моей стороны. Ви­дите ли, я очень много работаю и почти никуда не вы­бираюсь. Пару лет назад я развелся, и, возможно, из-за этого мне было трудно иметь дело с женщинами. Они заставляли меня нервничать. Так или иначе, ни одна из женщин, которых я встречал… В общем, ни с одной из них у меня не складывалось. И вот как-то вечером я увидел по телевизору рекламу этой службы и подумал: а какого черта? Почему бы не попробовать? Не убудет же от меня!

Джереми сделал несколько жадных глотков, руки его дрожали.

– Марианна была третьей из пяти предложенных мне кандидатур. Первые две только и делали, что пили. Пили, пили – и ничего больше. А потом я встретил Марианну… – Он закрыл глаза и сморщился, словно от боли. – Она была такая… чудесная! Вся – энергия и энтузиазм. Любила свою работу, свою квартиру. Ее вы­гнали из труппы театра, поэтому она занималась тем, что ставила любительские спектакли.

Ева наблюдала, как он раскачивается на стуле из стороны в сторону, и понимала: его разум пытается свыкнуться с тем, что произошло, но пока ему это не удается.

– Итак, вы начали встречаться, – подсказала она.

– Да, мы договорились зайти в бар и пропустить по стаканчику – всего по одному стаканчику, для знаком­ства. А кончилось это тем, что мы сначала отправились в ресторан ужинать, а потом – еще в одно место, пить кофе. Мы говорили и не могли наговориться. После той ночи для каждого из нас мир перестал существо­вать, мы жили только друг другом.

– Это только ваше ощущение или она думала также?

– Конечно, так же! Мы не торопились. Несколько визитов в ресторан, несколько походов в театр… Она не могла жить без театра. Потом мы стали вместе прово­дить субботние дни. Сидели где-нибудь за чашечкой кофе, ходили в музей или просто гуляли. Мы съездили в родной город Марианны, и я познакомился с ее семьей. А потом я познакомил ее со своей. Это было как раз четвертого июля. Мама накрыла праздничный стол…

Глаза Джереми смотрели в пространство, на что-то, видное только ему одному.

– В этот период Марианна ни с кем больше не встречалась?

– Нет, на этот счет у нас с ней была договорен­ность.

– Не знаете ли вы, может, ее кто-нибудь… пресле­довал? Старый дружок, например, или бывший любов­ник? А может быть, бывший муж?

– Нет, иначе она бы мне обязательно сказала. Мы говорили друг другу абсолютно все. – Его карие глаза сфокусировались на лице Евы, и в них вдруг появился какой-то острый блеск. – А почему вы об этом спра­шиваете? Она что… О боже! – Его рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, так что костяшки пальцев по­белели. – Он ее сначала изнасиловал? Этот подонок изнасиловал ее?! – Джереми вскочил со стула и швыр­нул стакан в стену, во все стороны брызнула вода и по­летели сверкающие осколки. – Почему меня там не было?! Я должен был быть с ней, и тогда ничего не случилось бы!

– Где же вы были, Джерри?

– Что?

– Где вы находились вчера ночью между половиной десятого и двенадцатью ночи?

– Вы полагаете, что я… – Он осекся, закрыл глаза ладонью и несколько раз глубоко вздохнул. Затем снова открыл глаза. Они были совершенно чисты. – Все в порядке. Я понимаю. Вы должны удостовериться в том, что это сделал не я, и тогда начнете искать настоящего преступника. Все в порядке. Вы делаете это для нее.

– Совершенно верно. – Ева посмотрела на него, и сердце ее вновь наполнилось щемящей жалостью. – Я делаю это для нее.

– Я был дома. В своей квартире. Поработал, сделал несколько звонков, сделал через компьютер кое-какие рождественские покупки. Да, и еще раз связался с рес­тораном, подтвердил заказ на столик на сегодняшний вечер. Я очень нервничал. Я хотел… – Джереми про­кашлялся. – Я хотел, чтобы все было идеально. Потом я позвонил маме. – Он поднял руки и потер лицо ладо­нями. – Мне нужно было с кем-нибудь поделиться. Мама страшно обрадовалась. Ей очень нравилась Ма­рианна. Часы, как мне кажется, показывали десять тридцать. Вы можете проверить записи моего телефона, мой компьютер – все, что сочтете нужным.

– Договорились, Джерри.

– А вы уже… Ее родные уже знают?

– Да, я разговаривала с ее родителями.

– Мне нужно позвонить им. Они, наверное, захо­тят, чтобы ее привезли домой. – Его глаза вновь напол­нились влагой. Он смотрел на Еву, и слезы текли по его щекам. – Я сам отвезу ее домой!

– Я постараюсь, чтобы вы сумели сделать это как можно скорее. Может, вас куда-нибудь подвезти?

– Нет, не надо. Я сам. Мне нужно сообщить моим родителям. Я пойду. – Он направился к выходу, но возле самой двери, не оборачиваясь, спросил: – Вы найдете того, кто это сделал? Вы отыщете его?

– Обещаю, Джерри. И последний вопрос.

Он вытер щеки и повернулся.

– Да?

– Скажите, у Марианны была татуировка?

Джереми коротко засмеялся – коротко и сухо, будто что-то изнутри царапало ему горло.

– У Марианны? Нет! Она была несколько старо­модна и ни за что бы не сделала даже временную татуи­ровку.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Мы были любовниками, лейтенант. Мы любили друг друга. Я знал ее тело, я знал ее мысли, я знал ее сердце.

– Хорошо, благодарю вас. – Ева подождала, пока за ним с негромким щелчком закроется дверь, а затем повернулась к Пибоди: – Ну, что скажете?

– У этого парня словно сердце из груди вырвали.

– Согласна. Но люди нередко убивают тех, кого любят. Надо сказать, что алиби у него весьма шаткое.

– Но он ни капельки не похож на Санта-Клауса.

Ева невесело улыбнулась.

– Готова побиться об заклад, что тот, кто ее убил, – тоже. Иначе он не стал бы позировать и выпендривать­ся перед видеокамерой. Вкладыши под щеки, контакт­ные линзы синего цвета, румяна, борода, парик… Тут кто угодно станет похож на Санта-Клауса. Но Джере­ми, скорее всего, действительно ни при чем. Теперь да­вайте выясним, где работала Марианна, проверим ее друзей и врагов.

Еве понадобилось очень немного времени, чтобы выяснить: друзей у Марианны Хоули было пруд пруди, а врагов, похоже, ни одного. Общительная, жизнера­достная женщина, которая была очень близка со свои­ми родителями, любила свою работу и обожала сума­тошную городскую жизнь – вот какой вырисовывался портрет. У нее было несколько близких подруг, она пи­тала слабость к походам по магазинам, обожала театр и была счастлива тем, как складывались их романтичес­кие отношения с Джереми Вандореном.

По дороге домой Ева прокручивала в мозгу все, что говорили о Марианне ее друзья и знакомые.